Дурные сны
5 июня 2001 г.
Оглушив зрителей пронзительными "Бременскими музыкантами" и тут же утешив
простой, но внятной сказкой про "Президента и его внучку", российский
конкурс "Кинотавра" озадачил артхаусными "Любовью и другими кошмарами". Эту
картину снял Андрей Некрасов, сорокалетний режиссер, учившийся в ЛГИТМИКе,
а после закончивший Высшие режиссерские курсы в Англии, снявший несколько
документальных картин для ВВС, а также фильм "Сильна как смерть
любовь".
Новая работа Некрасова, в которой сказались традиции обеих киношкол,
неожиданно вызвала довольно сильные эмоции, хотя смотреть ее было одним
скучно, другим -- противно, зато, как оказалось, третьим --
интересно.
Сюжет, как и принято в настоящем артхаусном кино, довольно запутан. Главный
герой, человек, глядящий в камеру (сам он, вернее, его голая спина и зад на
экране появляется только однажды), придумывает новый бизнес по переводу в
цифровое изображение снов. И то ли во сне, то ли наяву сближается с
девушкой-киллером по имени Люба. Девушку играет жена режиссера, актриса
Ольга Конская, являющаяся также и продюсером картины. Играет, себя не щадя,
абсолютно безжалостно, почти патологически откровенно, вызывая брезгливость
и уважение одновременно. В фильме есть несколько сцен лесбийской любви,
аборт с демонстрацией вырезанного плода, пара мастурбаций. Много чисто
питерской чернухи: сцены с алкоголичками в распивочной, в женской тюрьме,
сумасшедшем доме, трупы чеченских детей и российских солдат, а также обилие
литературных банальностей, стихов, песен и философских сентенций,
принадлежащих то ли герою-неудачнику, то ли самому удачливому автору.
Надо отдать должное режиссеру: снимать он умеет, фактуру кино чувствует,
понимает смысл освещения и монтажа. Шутит порой смешно. Опережает
критические замечания прямой апелляцией к критикующим. Однако, на мой
взгляд, есть у него существенный недостаток, сближающий этого, безусловно,
культурного и рефлектирующего автора с абсолютно беспомощным в качестве
режиссера Александром Абдуловым и его "Бременскими музыкантами". Это
отсутствие творческой самостоятельности. То есть оба они имеют
представление об ожиданиях публики (естественно, ориентируются они на
совершенно разные референтные группы) и исходя из этих ожиданий
конструируют свои картины. Поэтому в результате кино получается чрезвычайно
вторичным, напоминающим множество прежде виденных картин и лишенным
дыхания, которое необходимо для того, чтобы гомункулус превратился в живое
существо.
Подобное следование за сконструированными потребностями публики более-менее
проходит в жанровом кино, которое, как фольклор, шире любой
индивидуальности. В авторском кино, на которое претендует Андрей Некрасов,
оно в качестве основного стимула совершенно не допустимо.
К счастью, вчера заскучавшей фестивальной публике показали и настоящий
авторский фильм -- "Второстепенных людей" Киры Муратовой. О том, как
приняли это замечательное кино на "Кинотавре", читайте в завтрашнем
номере.