НОВОЕ КИНО: «Кровь и кости» Йоити Саи

5 августа 2005 г.

Кровь и кости / Chi To Hone

Режиссер Йоити Саи

В ролях Такеши Китано, Хирофуми Араи, Киока Сузуки, Миоко Сюино, Сигемори Матсу

Япония, 2004 г. 140 мин.

Говорят, что эта роль в послужном списке Такеши Китано будет стоять на первом месте. Режиссер Йоити Саи, до этого снявший безобидную сентиментальную киношку с щенком лабрадора в главной роли, ждал шесть лет, пока освободится Китано, чтобы начать съемки. Китано оправдал ожидания и на площадке выложился, как мог, втиснув в роль всю свою спрятанную энергетику – на ней всецело держится весь двухчасовой фильм. В том случае, если действительно роль станет визитной карточкой Китано на долгие годы, мне лично будет обидно за этого, вне сомнения, интересного и неоднозначного актера и режиссера. Проблема, еще раз, не в том, как он играет, а в том, кого он играет. На составление полного портрета Кима Шунпея и его пути от корейского иммигранта, прибывшего в Японию не в самое благополучное послевоенное время, до отца-тирана, бытового монстра, исчадия ада районного масштаба ушло два часа экранного времени и шестьдесят лет временных рамок. Но на выходе мы не получаем ни одного вывода и ни одного намека на то, почему Ким Шунпей так лютовал над домочадцами и соседями. Мы просто не хотим сталкиваться ни с кем подобным в своей жизни.

Возможно, здесь виной выбранный режиссером метод бесконечного повторения – к примеру, так: Китано избивает людей и насилует женщин. Проходит декада, Китано продолжает избивать людей и насиловать женщин. И так шесть раз. Пишут, что в бестселлере, по которому снят фильм, все гораздо жестче. Бестселлер, судя по всему, не из рядовых – писал его сын прототипа главного героя, и это явно попытка воспротивиться фигуре Отца, остановить зло, передаваемое по мужской линии в семье. Снят фильм с размахом, как и подобает экранизации бестселлера, но размах создается на месте довольно низовом, к размашистости не располагающем никак. В чем кроются корни зла, прямой и явной угрозы, остается непонятным, по крайней мере, из фильма: то ли всему виной плачевные бытовые условия, то ли социально-экономический строй в целом, а может, всему виной пристрастие Кима Шунпея к мясу с опарышами, которым он закармливал насильно родственников. По идее, червивое мясо, как и этот фильм, должно вызывать исключительно отторжение к подобному стилю жизни.

Другое дело, что портрет закончен, еще не начавшись. Никакого развития и рефлексий мы не видим, значит, зло, олицетворяемое Шунпеем и воплощаемое Китано, на редкость живуче и непобедимо, законсервированный вариант одноклеточной брутальности, выставленный на показ публике. Выставленное, естественно, в назидание (тем более, что и Китано признавался, что отец его был похожим на его персонажа, так что личные мотивы идти на такую роль у Китано имелись). Но более назидательным должно быть для зрителя то, что зло это по большому счету, не находило никакого отпора со стороны тех, кто страдал от него. Недовольны были все – от насилуемых жен до избиваемых соседей, но угомонить Шунпея попыток не принималось. Потому-то и правомочны бесконечные повторы одной и той же ситуации – в них кроется ответ на главный вопрос и причину фильма: почему этому одноклеточному позволяли сеять насилие и брутальность на протяжении всей его долгой жизни? И где-то рядом с ответом на этот вопрос лежит ответ на другой, не менее животрепещущий вопрос: почему Китано в очередной раз сыграл такую отборнейшую мразь?

В кинотеатрах с 4 августа