ГОВОРИТ РИКАРД ХУБЕРТ: «Не бойтесь встретиться со своим прошлым»
22 марта 2006 г.
55-летнийРикард Хуберт – один из восьми режиссеров, на данный момент определяющих современный кинематограф Швеции. Его имя за пределами Швеции не так известно, как имя, скажем,Лукаса Мудиссона. Но его фильм «Руки» [1994] получил призИнгмара Бергмана, присуждаемый лично мэтром. После этого мэтр-отшельник взял в привычку звонить Хуберту примерно раз в год и вести с ним получасовую беседу о судьбах кинематографа. Обратного телефона Бергмана Хуберт не знает, и, если что, перезвонить не смог бы. С высоченным и громогласным Хубертом мы говорили не о судьбах шведского кинематографа, а об его отдельно взятом фильме, психологической драме «Дочери Гарри».
Намеренно ли вы ввели в вашу драму элементы триллера? При этом вы ставите в номинальные роли «злодейки» и «жертвы» женщин, которым зритель может сопереживать в равной степени?
Да, но несмотря ни на что, этот фильм в первую очередь все-таки психологическая драма, и только зритель воспринимает ее как триллер – так ему удобнее. При этом, естественно, героини были выбраны вполне сознательно, чтобы показать, что в подобной ситуации мог оказаться практически каждый. Соответственно, обе они и вызывают одинаковое сочувствие.
Дорога к хэппи-энду далась героиням крайне тяжело. Считаете ли вы, что это оправдано – или вы постарались найти некий компромисс, наилучшее развитие событий?
Это не хэппи-энд, конечно же, в голливудском смысле этого слова. Ну и еще красной нитью слова о том, что только семья - это очень важно в Швеции, и там вроде как должны решаться подобные проблемы.
На пресс-конференции вы сказали, что из наших режиссеров больше всего уважаете Тарковского? А вам никогда не казалось, что его фильмы, при всем уважении к его неоспоримому гению, это апология некой внутренней слабости? Что человек может себе позволить проявить слабость в какой-то ситуации, где требуется сила?
Да? Я в фильмах Тарковского такого не видел. Но в принципе, да, согласен, так что спасибо, что разъяснили.
Вы вот оправдываете ли кого-то из ваших героев, не соответствующих ситуации, не готовы к ней? В основном у вас в фильме такими выглядят мужчины, в частности, оба отца, в том числе и Гарри.
В этом фильме есть что-то биографическое, поэтому некоторые моменты фильма основаны на его личном опыте. Отец – слабый человек, действительно. Из-за своей пассивности, из-за того, что он не может остановить безумие, посеянное матерью, просто поговорить с дочерьми. И на самом деле это довольно плохой отец. Но он все равно играет свою роль.
В этом и дело. Вы как бы оправдываете его в том, что он позволил злу в семье пойти дальше? Потому что главная задача человека, наверное, остановить зло на себе, не пустить его дальше. И зачастую ведь именно отец становится передатчиком зла дальше вниз по своей линии.
В каждой семье есть всегда люди, составляющие ядро или центр в семье. И они продолжают быть таким ядром какое-то время – пять лет, двадцать лет. Но всегда есть конец. И здесь речь идет как раз о борьбе дочерей, о том, что они делают для того, чтобы выбраться из силового поля этого передатчика, уменьшить, принизить роль отца, роль мужчин вообще как носителей зла.
Поэтому в конце и идет этот кадр – где воссоединившиеся сестры, глядя на своих мужей, дурачащихся в лодке, закрывают их большим пальцем, как будто их и нет?
Да, конечно.
Достаточно сложный вопрос, но в связи с тем, что одна из актрис, Лена Эндре – ваша жена, разыгрывать подобную ситуацию в кино сродни проецированию ее на конкретные взаимоотношения. Я здесь не собираюсь устраивать некую исповедальню, но просто скажите, насколько личным был этот фильм для вас?
Крайне личным, да. Я сам потерял ребенка – с другой женой. И некоторые эпизоды, показанные в фильме, я пережил. Я могу сказать, что в принципе, с Леной мы встретились, когда она играла в моих предыдущих фильмах. Так мы и познакомились – я в качестве режиссера, она – в качестве актрисы. Когда мы работаем друг с другом, мы всегда в этих ролях. Когда Лена сидит с утра на съемках, накладывает грим, она спрашивает, не пришел ли режиссер. А показывать какие-то свои личные переживания – в этом и заключается работа режиссера. Чем больше в фильме личного, тем более он универсален.
На мой последний вопрос вы можете даже и не отвечать – ответ на него есть в вашем фильме и во всей нашей предыдущей беседе. Пытаетесь ли вы научить чему-то своими фильмами?
Есть такая известное выражение, часто используемое – «Нечего бояться, кроме самого страха» (фраза Франклина Рузвельта – прим. ИМ). Основное, что мне хочется передать через свои фильмы – это отвагу, умение встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Сейчас у многих людей среднего возраста огромные проблемы с собственными родителями, между ними часто происходят разрывы, и многие даже не понимают, почему так происходит. Я очень часто слышу от своих зрителей такую фразу: «Я посмотрел ваш фильм и тут же позвонил своей маме».
Фильм Рикарда Хуберта «Дочери Гарри» смотрите в Санкт-Петербурге и других городах России на фестивале «Современное шведское кино-2006»