Техника супружеской измены, идеально отточенная Вуди Алленом
Подававший недюжинные надежды теннисист-ирландец Крис Уилтон (Рис-Мейерс) удачно женится на своей ученицы из богатой английской семьи. На смену урокам тенниса приходит работа в крупном семейном бизнесе, отдых проходит в собственной семейной ложе в опере, в ресторанах и в галереях. Новообретенные родственники посмеиваются, когда экс-теннисист заказывает из меню жареную курицу вместо трюфелей. А тот, молча, надув губы, пожирает глазами невесту брата своей жены, томную блондинку Нолу Райс из Америки (Йоханссон).
Вуди Аллен (мы его тут как раз вспоминали, и вот он, исполняет прямо на заказ) запатентовал тему адюльтера уже давно, присвоил ее себе раз и навсегда и не собирается отдавать кому-либо. Закрывать ее он, впрочем, тоже не собирается – в «Матч-пойнте», (который, слава богу, совершенно, не про большой теннис) много остается недосказанного, как будто бы сам Аллен наступил на горло своей же песне. Последствия любви на стороне, доходящие в крайних случаях до смертоубийства (грех тянет за собой еще больший грех, вестимо) – для Аллена пройденный этап еще после «Преступления и проступков» [1987]. Вуди Аллен, конечно, заслужил права на самоповторы. Но здесь, скорее, чувствуется желание Аллена, помимо развлечь зрителя интригой и фирменными шутками, перенесенными на британскую почву (впервые за карьеру, пожалуй, Ален выбрался из своего Манхэттена), сказать что-то важное, что-то, что следует знать каждому женатому мужчине, поглядывающему на сторону. Поэтому и получается у Аллена самый несмешной фильм за всю его карьеру – после «Интерьеров» [1978]. И берет он на главные роли актеров, годящихся ему во внуки. Как правило, в фильмах Вуди Аллена главные актеры слепо копируют образ самого Аллена, обильно жестикулирующего еврея-ипохондрика. Рис-Мейерс не из таких. Его лицо, застывшее в вечном вызове, донельзя органично смотрится над обложкой «Преступления и наказания». Кажется, если бы даже Рис-Мейерса засунуть на роль следователя в российский телесериал про ментов, он и эту продукцию поднял бы до уальдовских высот.
Вуди Аллен в собственных потугах достучаться до зрителей, сидящих в примерно таких же золотых клетках, как и герой фильма, сначала лепит что-то наивное, слишком уж доходчивое. Заставляет Рис-Майерса и Йоханссон соединять их пухлые губы в поле ржи под проливным дождем. В конце он развернется на 180 градусов и столкнет Нью-Раскольникова с духом убиенной старушки – а общаться с духами лучше цитатами из Софокла, так оно вернее. Кольцо-улика, отскочившее от парапета у Темзы, проинесет бросавшему удачу, а не наоборот. Квази-философский подход Аллена, когда он отказывается от мышления категориями «хорошо-плохо», годится для достижения результата в игре, которой является, конечно же, сама жизнь. В кино же надеяться найти ответы, как и пытаться вставить их туда - идиотизм, по меньшей мере. То бишь то, каким Вуди Аллен не был никогда.