"Приходите завтра": мировая классика глазами простодушных
16 мая 2003 г.
Детские, камерные, академические, малые, большие — почти 200 различных театров насчитывается в российской столице по информации интернет-ресурса All-Moscow. Известные и не очень, модные и непризнанные — каждый со своим лицом, по своему неповторимым.
Есть среди этого бесчисленного количества сцены воистину уникальные не только для Москвы и для России, но, вероятно, для всего театрального мира.
Один из таких феноменов — Театр Простодушных, некоммерческий театр, нечасто дающий бесплатные спектакли на сценах приютивших его коллектив коллег по цеху. Феномен, потому, что в театре нет актеров в привычном понимании смысла этого слова. Вся труппа Театра Простодушных — люди страдающие синдромом Дауна.
Воочию увидеть единственный в своем роде творческий коллектив в столице можно будет 23 мая в 19-00 в театре Елены Камбуровой (Б. Пироговская ул., д. 53/55. м. Спортивная. Тел. 246-8175).
Вход на спектакли СВОБОДНЫЙ.
О том, как такой театральный проект стал возможен, читайте ниже в материала наших партнеров из газеты "Время Новостей".
СЦЕНА ПРЕОБРАЖАЕТ
Пресс-релиз Театра Простодушных гласит: Единственная в мире драматическая труппа актеров с синдромом Дауна. Звучит пафосно и дает повод заподозрить авторов проекта в спекуляции. Тем не менее странный театр существует уже три года, не получая никаких доходов от своей деятельности. В труппе восемь человек, в репертуаре один спектакль — "Приходите... завтра!" по Гоголю, играют его редко и где придется.
То, чем занимается Игорь Неупокоев — арт-терапия для инвалидов и шоковая терапия для публики. Впрочем, люди берегут свои нервы и мало ходят в их театр, хотя участники благотворительного проекта "Театр Простодушных" и ласковы к чужим до крайности. Своим "искусством" они демонстрируют предел искренности, допустимой в театре.
Подобный опыт был у Бориса Юхананова (проект "Сад", 1995), и тогда всех потрясла "жизнерадостность и вера в магию театра" взрослых детей (Moscow Times, 25.04.96).
В отличие от проекта Юхананова Театр Простодушных относится не к авангардному искусству, а больше похож на гуманистическую акцию.
Игорь НЕУПОКОЕВ, руководитель Театра Простодушных, рассказал о своем проекте корреспонденту Кристине МАТВИЕНКО.
— С чего вы начали? — Лет пять назад я был в подмосковном доме отдыха, где группа ребят из ассоциации "Даун Синдром" училась кататься на лыжах. Мне предложили сделать с ними спектакль.
Мы сделали "Дюймовочку", сыграли ее на прощальном вечере и разъехались. Я было выбросил это из головы, но мне говорили: это же очень интересно, попробуй продолжать. И мне подумалось, что может получиться драматический спектакль по классике. Я выбрал Гоголя, потому что мне кажется, что они и есть гоголевские герои, слабые и беззащитные. Они так же не приспособлены к жизни, как и все эти его Акакии Акакиевичи.
— Как вы с ними работаете — как с профессиональными актерами? — Это была совершенно авантюрная идея, и я сам не знал, во что она выльется. Прошел год репетиций, а мы почти не сдвинулись с места. Я был в отчаянии. Текст был выучен быстро, мы сразу же вышли на сцену. И я думал, если такими же темпами пойдем дальше, очень быстро все сделаем. Но тут все затормозилось, и как я ни бился, ничего не выходило. Я уже играл за всех, чуть ли не по потолку вокруг них бегал, и все равно никакого движения. Я думал, что все безнадежно.
— В чем была проблема? — Им надо было почувствовать себя артистами. Текст они выучили, но надо ж было играть, а не просто его произносить. А они не профессиональные актеры, да и вообще не актеры. Теперь так про них уже сказать нельзя: они не до конца обучены, но все же артисты, они играют. Одного парня пригласили в кино, девочка играет в радиосериале.
— Они отдают себе отчет в том, что играют не себя, а другого человека? — Они играют роль, как драматические артисты. Но чтобы это произошло, нужно было время. На опыте этого спектакля мы прошли драматические курсы, освоили речь, движение и мастерство актера.
— У вас, как у педагога, есть какая-то методика? — Никаких специальных методов у меня нет. Я пытался работать с ними так, как меня учили во ВГИКе. Долго, упорно и ласково добивался от них одного и того же. Как ни странно, для них у меня всегда доставало терпения — я понимал, что только так могу добиться результата. Теперь я уже стал нетерпелив, знаю, что все железно отработано, и становлюсь на репетициях резковатым.
— Где граница между искусством и социальной работой? — Грань есть. Она то увеличивается, то уменьшается. Я ценю нашу работу как художественное произведение, но иногда значение психологической, человеческой реабилитации участников становится важнее качества спектакля. Важно, чтоб они почувствовали себя полноценными людьми, артистами и так далее.
— Что дает им актерская работа? — У нас есть артист, который поначалу вообще не мог говорить, теперь у него роль со сложными репликами. У других такого явного результата нет, но они стали живее и энергичнее ощущать себя в жизни. Любой актер нуждается в сцене — она его встряхивает, преображает, дает энергию. Та же модель действует и здесь, потому что способы воздействия те же самые.
— На какие средства вы живете? — К сожалению, с этим полная катастрофа — никакого финансирования, никакого помещения нет, даже декорации и костюмы негде хранить, да и нет костюмов — все выпрашивается по театрам.
— Сколько лет вашему театру? — Три года. А премьеру сыграли в мае прошлого года в Центре Высоцкого, где вынуждены были платить за аренду, поэтому теперь играем там, куда пускают бесплатно.
Билеты не продаем: ставим большую рюмку, и люди бросают деньги, чтобы было чем заплатить за свет и музыку. Все наши артисты живут дома, с родителями - это любимые дети. Родители переодевают их за кулисами, занимаются костюмами и реквизитом, и без них ничего бы не было.
— Как реагирует на ваш спектакль публика? — Многие идут на спектакль с опаской, боясь увидеть что-то некрасивое и искаженное. Но уходят совершенно с другим ощущением, тронутые непосредственностью этих людей, их искренностью, которую редко увидишь на профессиональной сцене. Профессиональный театр сегодня часто не трогает и не задевает самых основ человека, а на нашем спектакле это иногда происходит.
— То есть зрители получают ощущения не совсем театрального свойства? — Нет, театральные, но необычные. Это все же спектакль.
— Выходит, современный театр должен пользоваться крайними средствами? — Получается так. Мне нравятся новые формы, например ТЕАТР.DOC, когда театр современен в полном смысле этого слова.
Наш театр — хоть и театр простодушных — тоже современен. Главной задачей его изначально было интегрировать инвалидов в современную культуру. Современный театр может быть разным, и часто действительно он живет на границе с маргинальным. Театр респектабельный, коммерческий мне совершенно не интересен.
Синдром Дауна — это генетическое состояние, которое существует с момента зачатия и определяется наличием в клетках человека дополнительной, 47-й хромосомы. Большинство детей с синдромом Дауна могут научиться говорить, читать, писать и вообще делать большую часть того, что умеют обычные дети. В политкорректной Америке таких людей называют альтернативно-одаренные.