Гнилые карлики и люди с песьими головами
23 мая 2001 г.
| |
Десять лет спустя, после того как жреца Имхотепа рассыпали на песчинки, а в
семье археологов и искателей приключений Рика (Брендан Фрейзер) и Эви
(Рэчел Вайц) О'Коннелов произошло пополнение, силы древнего египетского зла
вернулись на грешную землю. Древние письмена опять позвали в дорогу... Что
именно и почему произошло, пересказывать не стоит. Во-первых, потому, что
все это подробно и несколько раз перескажут друг другу сами персонажи. А
во-вторых, все это совершенно неважно. После просмотра выходишь на улицу
покачиваясь, с радужными кругами перед глазами, едва ли не отплевываясь
египетским песком -- будто в детстве из ворот заезжего чешского
"Луна-парка", где просадил все пятнашки на "русских горках". За чередой
совершенно сумасшедших спецэффектов забываешь не то, что в сюжете были
нестыковки, а то, что сюжет вообще был.
Особенно радует, что при этом новый фильм Стивена Соммерса еще как-то
неожиданно и по нынешним временам вызывающе нецитатен. Конечно, при желании
можно обнаружить на экране сцены, так или иначе напоминающие о классике
фантастико-приключенческого жанра, но они исполнены на голубом глазу, без
надоевшего и утомительного подмигивания в адрес киноманов, которые с
недавних пор вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие,
вынуждены упорно продираться сквозь чащу бесконечных аллюзий и
реминисценций. Причем в большинстве случаев одних и тех же,
неизобретательных и заштампованных. Невозможно сосчитать, сколько раз за
последние годы нечто -- самолет, отброшенный взрывом бедолага или бог знает
что еще -- пролетало на фоне серебристого лунного диска, будто велосипед в
спилберговском "Инопланетянине". То же самое происходит и в новоявленной
"Мумии", но Спилберг каким-то удивительным образом оказывается ни при чем.
Это не цитата -- это просто дирижабль пролетает на фоне Луны. То же можно
сказать и о непосредственных предшественниках соммерсовского творения.
Действие фильма начинается в 1933 году (к слову, всего через год после
премьеры хрестоматийной "Мумии" с Борисом Карлоффым в главной роли), и в
принципе, если признать кинематографическое пространство единым и
неделимым, то прослышав о появлении в запасниках Британского музея мумии
Имхотепа, туда вполне мог отправиться Индиана Джонс, находившийся в это
время в самом расцвете сил. Но непременно получил бы по шапке -- здесь и
без него немало охотников распорядиться фараоновым наследием. Точно так же
для режиссера Соммерса спилберговский "Индиана Джонс" -- не заслуженный
предшественник, которому по ходу фильма нужно делать уважительные
реверансы, а конкурент. Прогнуться перед ним, пусть даже из соображений
элементарной вежливости и уважения к истокам, значит, остаться с носом и
без сокровищ. "Мумия возвращается" снята так, как будто до нее на планете
не было сделано ни одного фильма. Вернее, один был. Но снял его тот же
Соммерс и назывался он просто "Мумия".
Оттого и стремление дать всего того же, что и в первый раз, только побольше
да посмачнее. На каждую мумию из первой части найдется полдюжины
песиголовцев Анубиса, на каждую гигантскую песочную рожу Имхотепа -- такая
же рожа, только из куда более эффектной воды, а на самого владеющего магией
Имхотепа -- еще более могущественный Король Скорпионов. Оттого и герои,
точно зная, что никакого другого прошлого у них нет, ведут себя презанятно.
"Пару лет назад это показалось бы мне странным", -- замечает Рик, когда
вокруг него начинает в очередной раз твориться нечто несусветное. Теперь
нет причин делать удивленные глаза при виде сонма кровожадных полусгнивших
карликов и, глотая ртом воздух, шептать: "Этого... этого же не может быть".
Может. Поэтому стреляй без промаха, а кончатся патроны -- беги. И когда
лондонская квартира О'Коннелов в мгновение ока заполняется смуглыми людьми
в бурнусах и с ятаганами наперевес, незачем задаваться вопросами: кто этот
потерпевший? куда он пошел? Появились -- значит так надо. В какой-то момент
не остается сомнений, что в этом мире может произойти абсолютно все -- и
это самое "все" не требует объяснений. "Как ты додумался?" -- "Я не
додумался, так всегда происходит". Вот именно. Поэтому, когда Рик заявляет,
что в сложившейся ситуации им может помочь только ковер-самолет, уже
готовишься к тому, что поможет им именно ковер -- настоящий, залитый
щербетом и потрепанный с боков, а также с Хоттабычем в качестве штурмана.
"Ковром", правда, оказывается название фирмы по прокату аэростатов, но
сильно это дела не меняет, тем более что летательный аппарат, на котором
герои отправляются-таки в полет, выглядит ничуть не более достоверно.
"Что это с тобой?" -- спрашивает Рик у хозяина "ковра-самолета", увидев у
того на глазу черную повязку. "С глазом-то все в порядке, -- отвечает тот.
-- Просто с повязкой я выгляжу более эффектно". Лучше и не скажешь. "Мумия
возвращается" -- роскошная, сногсшибательная и практически идеальная
иллюстрация для хрестоматийного выражения "Искусство требует жертв". И даже
то, что в жертву здесь приносится само искусство, беда небольшая. Пару
часов можно преспокойно провести, не думая о вечном.