Время фестивалей еще не пришло

2 июля 2002 г.

После краткой эйфории, вызванной прошлогодним, впервые не провально проведенным фестивалем, общественное мнение снова строго к ММКФ. Ругают все -- конкурсную программу (которую называют невероятно слабой), церемонию закрытия (на которой Чингиз Айтматов наградил "Золотым Георгием" Льва Толстого, забыв назвать имена режиссеров, снявших картину), уровень основных программ, количество и состав гостей. Хотя до фестиваля настроение было совсем другое, и многие связывали надежды на удачу именно с конкурсом, в котором на этот раз фигурировало сразу три российские картины. Именно с ними и произошли основные скандалы.

"Чеховские мотивы" Киры Муратовой не получили ни одного официального приза (только от жюри российских критиков). И это многим очень обидно, так как фильм фестивальной публикой принят очень хорошо. Конечно, никто не надеялся, что Муратова получит главный приз -- есть фестивальный протокол, по которому артхаусное, не зрительское кино в лидеры никогда не проходит. Но несмотря на то, что у Муратовой есть горячие сторонники и столь же непримиримые противники, вряд ли можно не заметить, что ее кино -- явление самобытное, яркое и значительное. Оно оказалось не востребовано и как бы не замечено. Обидно для публики и значимо для репутации фестиваля. Второй конфликт возник вокруг "Кукушки" Александра Рогожкина. Фильм очевидно шел в лидерах и мог рассчитывать на все главные призы. Но присудить одной картине премии за лучший фильм, за лучшую режиссуру, за лучшие мужскую и женскую роли показалось жюри как-то нехорошо. И выплыли братья Тавиани с экранизацией Толстого -- телевизионный фильм, добротно-провинциальная версия романа "Воскресение", и как ни называй режиссеров классиками, ущерб престижу фестиваля этим нанесен. В прошлом году приз получил очень скучный, устаревший, хотя и добротный фильм Кшиштофа Занусси, в этом -- опять странный реверанс в сторону кино вчерашнего дня, да еще не в самом лучшем исполнении.

Впрочем, на все упреки есть свои ответы -- дело в том, что вкусы и ожидания фестивальной публики настолько разнятся, что на любой фильм непременно найдется свой хулитель и свой поклонник. И "Воскресение" было кому-то мило, в то время как другие давились смехом, глядя на опереточных пейзан в онучах. И получивший спецприз жюри иранский "Зов земли" для кого-то был искренним фильмом, а кому-то показался доказательством, что мода на иранское кино оказалась дутой.

Более единодушную оценку вызвал третий российский фильм конкурса -- "Одиночество крови", на просмотр которого многие отправились с большими надеждами, возникшими в связи с предварительными отзывами членов отборочной комиссии. Разочарование спровоцировало более острую реакцию, чем фильм заслуживал. Жюри российских критиков даже сочло необходимым вручить фильму "антидиплом" с формулировкой "за несоответствие уровню конкурсной программы международного фестиваля".

Получилось так, будто отборщики ввели слабый фильм в конкурс по блату. На самом деле они просто смотрели на него в другом ракурсе. Сегодняшнее положение в кинематографе, обслуживающих его СМИ и в самой публике не располагает к проведению фестивалей в принципе. Фестиваль хорош либо в пору расцвета какого-нибудь направления в кинематографе, когда есть лидирующие явления и те, кто идет следом. Или при развитом рынке, когда фестиваль -- способ представить публике и прессе новые фильмы или имена. Ни того ни другого в российском кино сейчас нет. Никакой рекламы фильмам фестиваль не делает ("Кукушку", например, компания "Сони Классикс" купила для проката в США еще до фестиваля, а среди специальных программ особым спросом пользовались те фильмы, которые уже приобретены для российского проката и давно отрекламированы другими киносмотрами). Что же касается развития кинематографа как искусства, то отследить его движение сегодня почти невозможно. Среди самих кинематографистов, как и среди наиболее насмотренной публики, можно обозначить два вида зрителей. Одни, сформированные еще в советскую эпоху, ждут от фильма содержательного послания. Рассматривают картину как ответ художника на вопросы, поставленные перед ним жизнью. Другие -- и среди них в основном молодежь -- видят в фильмах абсолютно самостоятельную реальность, в которой вообще нет никакого другого материала, нежели сам кинематограф. Два заметных фильма из показанных на фестивале сняты молодыми режиссерами: Роман Прыгунов сделал триллер, а Егор Кончаловский -- боевик. При всей разнице стилистик, дарований и результатов сходство мне лично видится в одном. Для обоих авторов вообще никакого значения не имеет содержательная часть рассказанной истории. Сюжет нужен лишь для того, чтобы, не отвлекаясь на несообразности, нанизать на него отдельные эпизоды, ценность которых исключительно в их кинематографической выразительности. Зритель в таком кино должен просто радоваться смене кадров, желательно вспоминая всю цепочку прототипов. Получается новый монтаж аттракционов, главный смысл которых -- визуальное развлечение. Для российской культурной традиции подобный подход к искусству кажется почти кощунственным, но для новой реальности и новых зрителей он вполне естествен. Визуальный ряд для них достаточно наполнен эмоционально, чтобы не требовать дополнительной нагрузки. Кончаловский в "Антикиллере" добивается реакции публики довольно сильными методами -- сумасшедшим темпом, резким монтажом, интенсивным звуком, а Прыгунов в "Одиночестве крови" пытается действовать более опосредованно, создавая цветовую и предметную среду, подлежащую подробному и медленному разглядыванию. Рассматривать оба фильма с точки зрения сюжетных линий, характеров, отношения к реальности и элементарного правдоподобия в корне неправильно. Это экзотические цветы, выросшие на поле новой кинематографической культуры, состоящей не из отдельных фильмов, а из непрерывного процесса, мелькания верениц кадров, приносящих удовольствие, неведомое зрителям старой школы. И не предполагающее никаких фестивалей, рейтингов и табелей о рангах.

Пройдет время, и старая публика истончится естественной убылью, а новая придумает новые формы, возможно, они тоже будут называться фестивалями, но проходить будут совершенно иначе. Надо только, чтобы цена производства фильмов упала до доступной каждому юному гению, имеющему компьютер.

Смотрите также: