За нескончаемую череду жидковатых японских недо-хорроров с односложными названиями вроде "Звонок", "Пульс", "Темные воды" (не очень односложное), "Глаз" (не японский, но тем не менее) не стоит набрасываться на собственно японцев - сами виноваты. "Проклятье", например, изначально планировалось к выходу "сразу-на-видео", со всеми сопутствующими достоинствами: малым бюджетом, дебютантом-режиссером и небольшой толикой пиара. Затем грянул гром, и некто тиснул статью в уважаемом всеми журнале Film Comment, где назвал "Проклятье" самым страшным фильмом, сделанным когда-либо. И вот уже готов голивудский римейк с самим недавним дебютантом Симидзу у руля и старлетками типа Сары Мишель-Геллар.
Японцам, возможно, самим неуютно клепать эти поделки. С большим удовольствием вернулись бы они, может, к новаторскому жесткачу вроде того, что Такаси Миике производит. Или, еще круче, к мерзопакостным слэшерам с названиями типа "Внутренности девственницы" и к прочим хаотическим пинку-эйга. И твердят все мало-мальски крупные режиссеры в каждом интервью уже несколько лет, что интерес к этим беззубым хоррорам вот-вот должен спасть. А он все никак не спадает, и, видимо, из врожденной воспитанности японские режиссеры продолжают выдавать без запинки по зазубренной наизусть формуле.
Но, тем не менее, даже набившие оскомину штампы выдают они старательно, на совесть, потому стыдиться тому же Симидзу абсолютно нечего. Вторая часть "Проклятья" даже поинтересней первой оказывается. Помимо все того же маленького мальчика с готическим гримом на лице и мамы его, готовых выбраться хоть у тебя из-за пазухи для пущего страху, фильм отличается несколькими выгодными моментами. Теперь мама с сыном преследуют скромную звезду хорроров, величаемую "королевой ужаса", которая до кучи еще и беременна. Это уже можно трактовать как финальное издевательство над хиреющим жанром - мол, пожрет он сам себя и детей своих, аки свинья. После этого сцены с раскосыми детишками, смотрящими исподлобья, и пронзительно визжащими красивыми японками-актрисами, приобретают кардинально иную смысловую окраску. Ведь если задуматься, то последний ребенок в японском кино, от которого у окружающих не шли мурашки по коже, был, сдается мне, паренек из "Кикуджиро" (1998). Поэтому к японским малышам, ставшим по чьему-то настоянию страшилищем для всей планеты, по-человечески можно проникнуться лишь жалостью. Ей же проникнуться надо, кстати, касается и к тем, кто способен испытывать животный страх при виде парика черного цвета, который аккуратненько так волокут по полу за леску.