Конец фильма

15 февраля 2006 г.

Силовые ведомства пытаются поставить российскую киноиндустрию под свой контроль, рассказывают Новые Известия

Российским силовым ведомствам выделен солидный фонд (говорят о 25 млн. долларов) для формирования в народе позитивного образа «человека в погонах». В ФСБ, по слухам, готовятся возродить «идеологическое» управление, чтобы силовикам было проще работать с создателями кинофильмов, литературных произведений, спектаклей. Во всяком случае, создателей российских кинофильмов, имеющих отношение к советской и постсоветской истории, уже сегодня вынуждают проходить цензуру в силовых ведомствах.

Российский кинематограф снова, как в советские времена, стал объектом пристального внимания силовых ведомств. Судя по всему, у них сложилась окончательная картина отечественной истории, и отступления от нее даже в художественных произведениях, заведомо не претендующих на достоверность, воспринимаются то ли как святотатство, то ли в соответствии с караульным уставом: «Шаг влево, шаг вправо из строя – стреляю без предупреждения!» Ходят упорные слухи, что возрождается пресловутое 5-е управление КГБ-ФСБ, которому поручено не только курировать печатную, электронную и аудиовизуальную продукцию, но производить и заказывать свою, «идейно выдержанную».

Сволочные склоки
В фильме «Сволочи» находящемся сейчас в широком прокате, речь идет о разведывательно-диверсионной подготовке несовершеннолетних заключенных во время Великой Отечественной войны. Напомним, что в день премьеры Лубянка выступила с официальным заявлением, в котором со ссылкой на возмущенные обращения ветеранов подчеркивалось, что «в архивах ФСБ и Комитета национальной безопасности Республики Казахстан каких-либо материалов, подтверждающих существование в системе органов НКВД такого рода «детских диверсионных школ», аналогичных описанной в фильме, не имеется».

Заявление получило большой резонанс, но «за кадром» осталась еще более занимательная история, ему предшествующая. Во время производства картины один из продюсеров Юрий Кушнерев обратился в ФСБ с невинной просьбой оказать съемочной группе содействие в проведении съемок на Красной площади. В ответ генеральному директору киноконцерна «Мосфильм» Карену Шахназарову пришло письмо заместителя директора ФСБ Вячеслава Ушакова. В письме сообщалось, что выполнение просьбы вне компетенции ФСБ и что в СССР не было школ по подготовке детей-диверсантов, однако такие школы были в гитлеровской Германии. В заключение г-н Ушаков выразил озабоченность тем, что фильм может нанести ущерб деловой репутации кинематографистов и «Мосфильма». (К слову, «Мосфильм» не имеет прямого отношения к созданию картины, поскольку является не производственной студией, а всего лишь сервисным центром для съемочной группы, так что ответ был не по адресу.)

Бумага Ушакова была переправлена в Федеральное агентство по культуре и кинематографии, и у продюсеров начались задержки с государственным финансированием. Студия была вынуждена направить сценарий на рассмотрение в ФСБ с пояснением, что любой игровой фильм является вымыслом, не претендующим на воспроизведение исторических фактов. В результате беседы с представителями Лубянки продюсеры фильма, не желая осложнять отношения с силовым ведомством, пошли на поправки. Набор в диверсионную школу из принудительного стал добровольным, для юных диверсантов предусмотрели пути возвращения с боевого задания, и были устранены все упоминания о том, что мальчишек готовили в НКВД. Одновременно был добавлен титр с Указом Президиума Верховного Совета СССР 1941 года, согласно которому подростки от 14 лет несли ту же уголовную ответственность, что и совершеннолетние – вплоть до расстрела. После этого глава Роскультуры Михаил Швыдкой дал указание возобновить финансирование.

Бои с военными
По тому же «сценарию» протекали и отношения фильма «Полумгла» с Министерством обороны, в которое обратился один из сценаристов картины Игорь Болгарин, обвинивший режиссера и продюсера в искажении своего замысла, а также в клевете на Советскую армию и советский народ. Заместитель начальника Главного управления воспитательной работы Вооруженных сил Российской Федерации Юрий Нуждин направил в Роскультуру официальное письмо, где, ссылаясь на претензии сценариста и решение некоего «оргкомитета», просил ознакомить его с историей создания фильма и сообщить размеры его государственного финансирования (текст письма мы приводим ниже. – «НИ»). Руководитель службы кинематографии Александр Голутва пишет Нуждину объяснительную записку и настоятельно просит продюсера фильма Игоря Каленова «в кратчайшие сроки дать необходимые пояснения заместителю начальника Главного управления Ю.Ф. Нуждину по сути упомянутых в его письме фактов и предоставить ему для просмотра копию фильма. В результате Каленов тоже вынужден объясняться перед военным чиновником, который мало что не является его начальником, но к тому же интересуется вопросами, находящимися вне компетенции Минобороны.

До военачальника, которому поручили курировать этот вопрос в Главном управлении учебно-воспитательной работы Минобороны, нам дозвониться не удалось. Его коллега, просивший не называть фамилию, сказал: «Фильм я видел. Мое частное мнение такое, что никакой клеветы ни на Советскую армию, ни на НКВД в нем нет. Расстрелы немецких пленных были официально запрещены, так что документами об их проведении мы не располагаем, но это не исключает возможности самовольных и недокументированных акций такого рода. Почему министерство решило отреагировать на обращение сценариста официальным запросом в ФАКК, не понимаю».

Странно, что без внимания всех этих инстанций остались телесериалы «Московская сага» и «В круге первом», где документально не подтвержденных ситуаций никак не меньше, чем в широкоэкранном прокате. Остается предположить, что ФСБ и Минобороны пока еще побаиваются вступать в конфронтацию со столь видными фигурами, как Василий Аксенов и Александр Солженицын, и пробуют свои силы на тех, кто послабее.

Правда с пыльной полки
В естественных спорах по поводу соотношения вымысла и правды в игровых фильмах заинтересованные стороны и должностные лица прибегают к прямому или косвенному давлению на производителей фильмов, то есть осуществляют законодательно запрещенную цензуру. И во всей цепочке не находится человека, который сказал бы «нет» этому ползучему произволу. Все боятся: силовики – что их обвинят в недостаточной бдительности, чиновники боятся силовиков, продюсеры – силовиков и чиновников, ибо одни могут отказать в содействии, а другие – в финансировании. Так воспроизводятся архаичные механизмы управления кинематографом.

Что же касается сути спора, то всем игровым фильмам следовало бы предпослать единый титр: «Министерство информации предупреждает: показанные в фильме события не могут быть точным воспроизведением действительных». Даже если картина «основана» на фактах. В этом случае спор об истинном отношении фильма к действительности имеет шанс перейти с административного или скандального уровня на уровень актуальной дискуссии на исторические темы.

Если говорить о самих ведомственных понятиях об истории, то в последнее время у силовиков появился оригинальный аргумент, позволяющий с порога отметать любые попытки ревизии старых представлений. «Наши архивы однозначно свидетельствуют, что ничего подобного не было», – твердят они. Однако в архивах регулярно обнаруживаются документы, упоминающие о ранее неизвестных фактах и событиях. Кто поверит, что ради опровержения одного фильма ФСБ перерыла сверху донизу все свои секретные фонды? И разве те же службы не делали в прошлом лживых заявлений, отрицавших существование секретного приложения к договору о ненападении между СССР и Германией, а также документов о похищении шведского дипломата Рауля Валленберга и о расстреле польских офицеров в Катыни? Катынские свидетельства были представлены польской стороне лишь вследствие прямого указания Михаила Горбачева.

Исторические дискуссии не ведутся административным путем. Об исторической правдивости произведений искусства спорить можно и нужно, но нельзя допускать, чтобы чиновники вмешивались в производственный процесс и не мытьем, так катаньем заставляли продюсеров и режиссеров править кино в соответствии с их представлениями об истории.