Рецензия: «Палата №6»: умная беседа **

29 июня 2009 г.

Премьера драмы «Палата №6» (Россия, 2009, режиссер - Карен Шахназаров при участии Александра Горновского, в ролях - Владимир Ильин, Алексей Вертков, Алексей Жарков, Александр Панкратов-Черный, Евгений Стычкин) состоялась в рамках основной конкурсной программы 31-го ММКФ в кинотеатре «Октябрь» 25 июня.

На дворе 2009 год. Некий журналист снимает материал для документального фильма о психиатрических клиниках российской глубинки – интервью с пациентами и врачами. Однажды он узнает о редком случае – бывший главврач одной из больниц Андрей Ефимыч Рагин (Владимир Ильин) сам сошел с ума и сделался пациентом своей собственной клиники. Журналист, заинтересовавшись этой историей, собирает воспоминания людей, знавших Рагина, находит фрагменты любительских видеосъемок его приятеля Михаила Аверьяныча (Александр Панкратов-Черный). Перед зрителем разворачивается мрачная история интеллигентного человека, погубленного провинциальным болотом, предрассудками обывателей и медицинской бюрократической машиной. Разворачивается иногда и без помощи оставшегося за кадром журналиста – волшебным образом мы видим события просто со стороны, как в нормальном кино, без условностей, натяжек, костыльков и подставочек, позволяющих не морочиться с нормальным сценарием экранизации литературного произведения.

Честно сказать, нет более благодарной, легкой, приятной и веселой задачи, чем писать рецензии на экранизации повестей такого класса, как чеховская «Палата №6». Бери да цитируй текст кусками, жаль, весь в рецензию не засунешь: «…и к чему мешать людям умирать, если смерть есть нормальный и законный конец каждого? Что из того, если какой-нибудь торгаш или чиновник проживет лишних пять, десять лет? Если же видеть цель медицины в том, что лекарства облегчают страдания, то невольно напрашивается вопрос: зачем их облегчать? Во-первых, говорят, что страдания ведут человека к совершенству, и, во-вторых, если человечество в самом деле научится облегчать свои страдания пилюлями и каплями, то оно совершенно забросит религию и философию, в которых до сих пор находило не только защиту от всяких бед, но даже счастие. Пушкин перед смертью испытывал страшные мучения, бедняжка Гейне несколько лет лежал в параличе; почему же не поболеть какому-нибудь Андрею Ефимычу или Матрене Савишне, жизнь которых бессодержательна и была бы совершенно пуста и похожа на жизнь амебы, если бы не страдания? Подавляемый такими рассуждениями, Андрей Ефимыч опустил руки и стал ходить в больницу не каждый день». Вот так, кажется, и кинокритик – порассуждает-порассуждает о кино, да и станет ходить его смотреть уж не каждый день…

Подобным методом прямого цитирования соблазнились и создатели очередной экранизации повести Чехова, но, увы, довольно беспорядочно перемешав ее фрагменты и сломав всю структуру развивающегося кошмара. Кроме того, часть текста «от автора» вложена в уста персонажей и говорится ими от первого лица в виде интервью. Выглядит это довольно нелепо, судите сами: «Я занимался тайною продажей больничного спирта и завел себе гарем из сиделок и больных женщин». Это не псих говорит, а бывший главврач на пенсии в интервью журналисту. Подобный прием, конечно, очень облегчает перевод литературы на язык кино, но выглядит откровенной халтурой. Да и ручную камеру с имитациями любительских съемок уж директор «Мосфильма»-то мог бы оставить бедным кинематографистам-малобюджетникам, не отбирать у них кусок хлеба без масла. Но самый печальный факт - игра главных героев, причем и такого блестящего мастера, как Ильин, и такого талантливого дебютанта, как Вертков. Причина тут, скорее всего, в режиссерской установке. Актеры страшно переигрывают, произносят текст так, как будто читают его по бумажке с выражением. И это угробило отличную идею о произнесении чеховских диалогов нашими современниками. Владимир Ильин сказал на пресс-конференции, что решил «максимально не играть в этом фильме». Что ж, он имеет право на профессиональный эксперимент, неудача - тоже результат. Ну не стоит профессиональному актеру «не играть». А как раз именно полноценной актерской игрой, требующей мастерства и профессионализма, можно было бы решить эту задачу. У Чехова прямо сказано про Рагина: он никогда не смотрит в глаза - Ильин и это игнорирует. Честно говоря, он и вообще-то не соответствует типажу, Андрей Ефимыч у Чехова имеет «наружность тяжелую, грубую, мужицкую; своим лицом, бородой, плоскими волосами и крепким, неуклюжим сложением напоминает он трактирщика на большой дороге, разъевшегося, невоздержного и крутого. Лицо суровое, покрыто синими жилками, глаза маленькие, нос красный. При высоком росте и широких плечах у него громадные руки и ноги; кажется, хватит кулаком — дух вон. Но поступь у него тихая и походка осторожная, вкрадчивая». Тут, скорее, Алексей Петренко видится… Впрочем, понятно, что при нормальной актерской игре и режиссерской постановке внешность актера совершенно не важна. Недоумение вызывает и то, что в фильме Рагин подается как персонаж положительный. У Чехова никакого сочувствия к доктору, из возвышенной философии разленившемуся и забросившему больных, не наблюдается, хотя ужас его конца очевиден.

Разбирать интересный, но неудачный эксперимент Карена Шахназарова можно еще очень долго и с большим удовольствием, но не в это время и не в этом месте. «Как жаль, как глубоко жаль, что в нашем городе совершенно нет людей, которые бы умели и любили вести умную и интересную беседу».

Борис Гришин, InterMedia