Квентин Тарантино самолично запустил этот южнокорейский фильм на самую высокую орбиту, отвоевав ему Гран-При на Каннском фестивале и разоряясь при каждом удобном случае о его шедевральности. После Тарантино наступила очередь кинокритиков, расписывавших сильную визуальную сторону и вспышки гламурного насилия.
После просмотра фильма легко понимаешь, почему Тарантино полюбилась история гражданина О Дэ-су, котрый мстил, да так и не отомстил. Переклички с сагой "Убить Билла" занимают большую часть экранного времени, начать хоть с многотомности повествования. "Олдбой" начинается ниоткуда и также уходит в никуда. Между началом и финалом развертываются кафкианские метаморфозы - от пьяного ничтожества в полицейском обезьяннике до монументальной позы мстителя с молотком в руке. Молоток в руке О Дэ-су держится как влитой, и он способен при помощи него в одиночку справиться с целым коридором корейских гопников в одном-единственном захватывающем дубле. Но О Дэ-су не способен понять, что причиной мутаций своего характера является такой же молоток, который вбивает его, О Дэ-су, в землю по самую шляпку. И молоток находится в руках такого же человека, как и он сам.
Моральный аспект "Олдбоя" - самое слабое место в фильме. Об этом из всей толпы кинокритиков не заикнется почти никто. Тарантино пусть восхваляет - с его Невесты взятки гладки. Для Пак Чхан-Ука же такая каша в голове тем более удивительна - ибо закончил он философский факультет католического института, и "оно" от "сверх-я" должен, по идее, уметь различать. Сквозь призму христианских догм о смертном грехе действия двух главных персонажей выглядят настолько неправомерными, что все визуальные навороты улетают в форточку. Более четко сказать я не вправе, потому как совершу смертельный грех для кинокритика - раскрою сюжет. Что, кстати, тоже служит надежным прикрытием для Пак Чхан-Ука, как и путешествия в реальный и ирреальный мир, в расшатанную психику героя и гипноз в роли deus ex machina. В этом Пак Чхан-Ук больше схож с Орсоном Уэллсом, который в своей "Печати зла" [1958] выстроил столь же прогнивший мирок на столь же визуально-безупречном авто-пилоте. При этом у Уэллса хватило доблести признать проступки - дескать, погнавшись за стилем, забыл о содержании. Пак Чхан-Ук же только подкидывает поленьев в костер, дважды/трижды процитировав в фильме Библию. Да, "Олдбой" - интернациональный высокохудожественый трэш. Но даже в каком-нибудь лапотном "Беспредельном терроре", если и вытаскивают плод из живота беременной голыми руками, то делается это в ином измерении, намеренно выхолощенном от христианской морали.
Еще вопрос к Тарантино - раз вы такой удивительный знаток и ценитель азиатского кино, почему вы прославляете фильм, в котором собственно азиатского - разве что поедание живого осьминога, то бишь особенности национальной кухни? Клиповая съемка в стиле Дэвида Финчера, речь героя-повествователя, разбитая на набивающие оскомину рефрены в стиле Чака Паланика - где во всем этом азиатская самостийность, пробивавшая себе дорогу к свету солнечному даже через такой плотный асфальт голливудщины, как, например, в тайском "Опасном Бангкоке" [1999]? Наиболее близок по духу "Олдбою" именно "Семь" [1995] Дэвида Финчера, где столь же самопровозглашенный Бог карал грешных с удовольствием и изобретательностью оголтелого садиста. И не нужно завидовать корейцам, щедро обласканным Тарантиной, критиками и каннским жюри - на его месте реально мог оказаться какой-нибудь "Ночной дозор". Потому что неисповедимы пути божьи. А пути человека (зовут ли его Тарантино, Ли Ву-Чин или Пак Чхан-Ук), подменившего бога собой и действующего согласно доктрине "Если Бога нет - то все дозволено", просчитываются на раз-два-три.